Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]
Сцена словно отодвинулась вглубь.
Восемь лет, восемь лет
Близко, рядом, бок о бок.
Вспоминаю твой ранний свет.
Он был скован и робок.
Ты качалась, как деревцо.
Ты боялась всего, как ребенок.
Говорила, некрасиво лицо,
Точно гадкий утенок.
Не состарили тебя года.
Ты сегодня светлей и прелестней.
Ты была год за годом всегда
Моей зреющей песней.
Восемь лет, восемь лет —
Сроки малые, сроки большие.
Это в нас тот раскованный свет
Светоносных лет России.
ИНЕССА
Нам негде было жить.
ДМИТРИЙ
И в Озерках
Снимали комнату.
ИНЕССА
Как странно, ты
В то время не писал стихов…
ДМИТРИЙ
Да, странно.
Жили бедно, жили скучно,
Жили весело и легко!
И восходит, как солнце, беззвучно
Золотое далеко.
Там качаются сосны, качаются…
Снег. Весна. Озерки.
Отчего это скоро кончается —
День и детство, кино и коньки,
И застенчивая доверчивость,
Упоительный трепет губ…
Все прошло. Делать нечего.
Ты был счастлив и очень глуп.
ИНЕССА
Послушай, неужели все прошло?
Подходит Вадим и опускается на песок. Инесса живо вскакивает, всем своим видом отвечая отрицательно на свой вопрос. Она медленно, чувствуя каждый изгиб и поворот своего молодого сильного тела, уходит в сторону.
ВАДИМ
Григорий твой, прости меня, смешон.
ДМИТРИЙ
Смешон? Как я, как ты, мы все смешные
Со стороны, когда в другого глядя,
Мы узнаем в другом свои черты,
Как в зеркале кривом.
ВАДИМ
По-твоему, жизнь — комната для смеха?
ДМИТРИЙ
Нет, комната для смеха — слепок с жизни,
Как всякий мертвый слепок неуместный.
ВАДИМ
Возможно, ты и прав.
ДМИТРИЙ
Вполне возможно.
Ты что-то мне хотел сказать о брате.
ВАДИМ
Приехал, привыкал пока, Григорий
Глядел ягненком, нежным и послушным.
Его Инесса приласкала, Нина
Наверное влюбилась…
ДМИТРИЙ
(вскакивает на ноги)
Невозможно.
ВАДИМ
(тоже поднимается)
Теперь на всех кидается, как волк,
Один за всех и правда и закон.
Он судит обо всем, о чем едва ли
Понятие имеет. Недоволен
Людьми и жизнью…
ДМИТРИЙ
Все мы таковы.
Все люди словно вдруг заговорили
О мире, о правительствах, о фильмах,
О модах и о боли в животе…
ВАДИМ
Да, да, особенно старушки. Жуть!
ДМИТРИЙ
А если воцаряется молчанье,
Молчанье кажется укором стыдным, —
Включают радио и телевизор,
Чтоб с детским видом слушать глупый вздор.
ВАДИМ
Молчать мы разучились, это правда.
ДМИТРИЙ
Мы думать научаемся, вот правда!
Бежим мы общих мыслей и свое
Хотим сказать. Свое — ведь это жизнь,
Конкретный человек, каков он есть.
Оттенки, отклоненья неизбежны,
Что прежде мы ошибками считали.
А это те волшебные чуть-чуть,
Душа живая в человеке, жизнь —
В искусстве.
ВАДИМ
Но нельзя нам не признаться,
Что где-то начинаются ошибки,
Прямая ложь в оттенках, отклоненьях
Живой души.
ДМИТРИЙ
Нестрашно. Глупость судит
Тут без разбора: жизнь как цепь ошибок.
Так судишь ты, Вадим. Григорий тоже…
Ну да, в вас много общего, недаром
Так бешено не нравитесь друг другу,
Друг другу вы ужасно как смешны.
ВАДИМ
(оторопел)
Благодарю.
ДМИТРИЙ
Пожалуйста всегда.
Вы оба недовольны нашей жизнью
С оглядками назад, то есть на Запад.
ВАДИМ
По-твоему, у нас все хорошо?
ДМИТРИЙ
Вопрос твой глуп. Все хорошо в могиле.
Водой тебя зальет, твои останки
Ест крыса белая… Все хорошо!
ВАДИМ
Нет, нет! Ты отвечай по существу.
ДМИТРИЙ
У существа есть сущность и одежда.
Есть день рожденья и законы роста,
И гибели…
ВАДИМ
Так говорит марксизм.
ДМИТРИЙ
Ты сущности не понял. Но зато
Одежда-мишура тебя прельстила,
Равно и нагота журнальных женщин…
Нет, нет, безнравственно все это, знаешь,
Противно.
ВАДИМ
Слышал, слышал и не раз.
Я был бы рад, как ты, легко и вольно
Смотреть на нашу жизнь. Все хорошо.
Как будто не было ни фальши фраз,
Ни страшной лжи, ни казней без суда…
Расстрелы! Концлагеря в Сибири!
ДМИТРИЙ
(тихо)
Были!
Но знаешь ли, стенать и отрицать
Всего, что было, это — прежний путь
Одностороннего сознанья. Жизнь,
Всю полноту бездонной жизни, вот! —
Что нужно принимать… чтобы кое-что
Понять в ней.
Подходят Инесса и Нина. Григорий следует за Ниной, как тень.
ИНЕССА
Довольно, Дмитрий!
НИНА
Есть охота!
ВАДИМ
Пить
Охота!
ДМИТРИЙ
Это все? Причем тут я?
Все направляются к палатке.
НИНА
(прыгает на одной ноге)
Ты наступил мне на ногу, Григорий.
ГРИГОРИЙ
(полный нежности)
Прости пожалуйста, я не заметил…
ВАДИМ
(тоже скачет на одной ноге)
Ну, ничего себе, мужским ботинком
О женскую босую ножку…
ИНЕССА
Дмитрий!
Смотри, наверно, будет дождь.
ДМИТРИЙ
Да. Будет.
ИНЕССА
(Нине)
Сейчас мы поедим и будем спать.
Под дождик спится хорошо.
НИНА
(грустно)
Инесса,
У нас свиданье.
ИНЕССА
Ну, что же ты?
НИНА
Инесса, я не знаю ничего
Заранее.
ИНЕССА
Пожалуй, это лучше.
НИНА
Ты думаешь? Ну, ладно. Им — ни слова.
Сцена девятая
